Ты ещё не легла на кушетку, а тело уже напряжено.
Оно будто предупреждает:
«Осторожно. Опять сейчас будет то, чего я не контролирую.»
Иногда ты даже не замечаешь, как сжимаются колени, плечи, соски.
Иногда — замечаешь слишком остро.
Иногда — вдруг хочется убежать.
Это не ты решила возбудиться.
Это не про то, что я мужчина.
Это не про секс.
Это — про воспоминание.
Тело помнит, как его трогали — быстро, не спросив, с ожиданием, что оно «должно».
Тело помнит, как оно замолкло, чтобы быть хорошей.
И вдруг… его кто-то касается медленно, с вниманием, не требуя ответа.
И вот — лёгкий ток.
Тепло.
Пульсация.
И страх. Потому что приятно.
А «приятно» — для многих женщин, особенно в теле — стало синонимом опасности.
Это не возбуждение на меня.
Это память о себе, которую ты наконец-то не глушишь.
«Я не хочу, чтобы ты меня трогал.
Но ещё страшнее — что ты потрогаешь, и я захочу, чтобы ты не останавливался.
Потому что я не помню, когда в последний раз кто-то касался меня так, чтобы я не исчезала.»
Ты не представляешь, сколько раз я чувствовал этот вопрос — не словами, а телом женщины.
Оно сканирует. Оно боится:
“Ты сейчас этим пользуешься?.. Тебе это нравится?.. Ты хочешь чего-то от меня?..”
И я понимаю.
Потому что слишком часто прикосновение было не про тебя — а про того, кто прикасался.
Но я не прихожу за этим.
Я не ищу в тебе утверждение себя как мужчины.
У меня нет задачи “возбудить”, “завести”, “получить”.
Я — в другой роли.
Я создаю пространство, в котором ты сама чувствуешь себя живой.
И это не связано со мной как с мужчиной — это связано с тем, что в тебе живёт женское, и вдруг начинает звучать.
Сперва — робко. Потом — ярко. Иногда — слишком резко. И это тоже нормально.
Я не охотник. И ты не добыча.
Я не спасаю тебя и не хочу взять.
Я — просто рядом, когда ты начинаешь слышать себя.
Ты можешь чувствовать возбуждение.
Ты можешь чувствовать страх.
Ты можешь вообще ничего не чувствовать.
Это всё — про тебя.
И я рядом не для того, чтобы «использовать» твою реакцию, а чтобы поддержать твоё возвращение к себе.
Секс — это просто.
Короткий, знакомый, понятный путь к разрядке.
Сброс, всплеск, иногда близость. Иногда — просто привычка.
Но есть другое.
Когда тело не «делает», а слушает.
Когда оно не хочет быть удобным, красивым, быстрым.
Когда оно возвращается к себе — медленно, не спеша, с каждым прикосновением, как будто заново учится дышать.
И тогда ты начинаешь замечать:
что твои груди — не для оценки,
твои бедра — не для чужого удовольствия,
твоя кожа — не для того, чтобы её гладили «как надо».
А для того, чтобы ты снова почувствовала, что ты есть.
Это не техника. Не стиль.
Это не сеанс, где надо «отработать» или «расслабить».
Это путь туда, где ты не обязана быть красивой, интересной, сексуальной.
Ты просто есть.
И тело откликается не на меня — а на то, что внутри тебя наконец проснулось.
Вот почему женщины после сеанса не всегда могут описать, что случилось.
Это не секс.
Это — другой уровень близости.
С самой собой.
Секс заканчивается.
А это — остаётся.
После сеанса ты лежишь — тёплая, мягкая, немножко потерянная.
Как будто только что было что-то важное,
но это не «событие» — это ты.
Я молчу.
Не потому что нечего сказать.
Потому что всё уже случилось.
Ты не обязана делиться, благодарить, объяснять.
И мне не нужно быть героем в твоей истории.
Всё, что произошло — твоё.
Я просто был рядом, пока ты себя находила.
Я ухожу.
Но остаётся ощущение, которое не отпускает.
Тепло. Пульс.
Что-то изменилось — и не хочется возвращаться в «как было».
И может быть, через день или неделю ты поймёшь:
твоё тело стало не чужим.
Ты стала себе интересна.
Ты — себе нравишься.
Ты больше не играешь. Ты живёшь.
Я не беру с собой ни твоё желание,
ни твою красоту,
ни твою силу.
Всё это — остаётся у тебя.
📌 Если ты почувствовала, что этот текст — про тебя, не бойся задать вопрос.
Ты не обязана ничего понимать заранее.
Ты можешь просто почувствовать.